Будущего нет! Кошмар наяву - Страница 29

– Я вам отдал приказ, товарищ курсант! Вы обязаны устранить неисправность и доложить об исполнении! Выполняйте немедленно, или я наложу на вас взыскание.

Да, этот может. Он и на гарнизонную гауптвахту парней отправить не брезговал. За достаточно простительные прегрешения, кстати.

Хорошо, что нашлась катушка тонкой проволоки от телефонного реле, а потом пришлось лазить в пыли и старой паутине позади пульта связи, отыскивая вылетевший предохранитель и ваяя «жучок».

Линия заработала. Вместо того, чтобы похвалить, майор немедленно придрался к грязи за отодвинутой стойкой дежурного:

– Как вы принимали помещение, товарищ курсант?! Что это за бардак?! Немедленно устранить!

Вообще-то помещение принимать обязан сам дежурный, что четко прописано в инструкции. Но спорить с этим удодом, все равно, что против ветра ссать.

Тряпка, щетка, мыло… Все отмывать не имело смысла, да и не получилось бы из-за кучи кабелей. Создав идеальной чистоты заходящие под стойку «языки», он вернул стол на место, поблагодарив оказавшего помощь первого помощника дежурного. Потом прибывший с ужина майор, смачно, по-скотски рыгнув, отправил их на прием пищи. Ага… Время-то прошло! Конечно, старлею кухонный наряд порцию сообразил. А вот курсанту Александрову, бесплодно помыкавшись по цехам, пришлось удовольствоваться лишь остывшим чаем, да парой ломтей хлеба с маслом.

С самыми погаными предчувствиями Сергей вернулся на свое рабочее место. Предчувствия, как говорится, его не обманули.

Кипучий ревнитель уставов ночью выявил самовольщиков на первом и втором факультетах, запахал звонками и проверками своих помощников, короче, положенный по инструкции сон прошел флажками и сжатым воздухом. Первую половину дня, когда эта зараза, мощно храпя, отсыпалась, пришлось общаться со взбудораженными курсовыми офицерами, отдуваясь за дежурного и уточняя обстоятельства ночной суматохи.

Непрерывно звонили телефоны, уши уже горели от прижимаемых трубок, а мозг ощутимо закипал.

После обеда стало нещадно клонить в сон, но покемарить в уголке не удалось. Сергей то бегал по службам, выполняя идиотские поручения майора, то надзирал за работой проводящих ПХД команд (как будто они сами не справятся!), а потом разыскивал утерянный хрен знает когда ключ из древнего, никому не нужного пенала. В итоге, плюнув, с исполнительным видом доставил ненужный из своей связки.

После сдачи наряда, с полностью высосанными через соответствующий орган нервами и разламывающейся головой, переоделся в общаге в парадно-выходное и нагло, в режиме «самохода» (то есть самовольной отлучки) поехал к Аленке. Оказалось, что его фамилии нет в списках увольняемых. «Нечаянно пропустили». Ага. Так и поверил. Не иначе, подлость комода.

На свежем воздухе, под моросящим ледяным дождем голову вроде отпустило, но совсем туго стало у Елены дома.

– Сержик, как ты себя чувствуешь?

Нежная ладошка на лбу несла живительное тепло и делала не такой мучительной боль.

– Ты бледненький и глаза такие измученные… Ты не заболеваешь?

– Нет, милая. Голова просто разболелась, всю ночь не спал. У тебя не найдется чего-нибудь от головы?

– Есть хорошее лекарство! Инга всегда принимает. Боль снимает и успокаивает. Немецкое.

Пошуршав упаковками в серванте, девушка быстро принесла бокал воды из кухни.

Запив таблетку, Сергей откинулся на спинку дивана, благодарно глядя на Лену:

– Спасибо, Аленушка.

– Ты посиди, постарайся расслабиться. А лучше приляг. Как голова пройдет, так и пойдем кушать.

– Хорошо, милая.

То ли недосып оказался виной, то ли так подействовало лекарство, но словно налитые свинцом веки закрылись сами, едва щека коснулась упругой подушечки. Александров еще успел подумать о том, что не спросил, где Инга Михайловна, и задремал.

Выключив верхний свет, в полумраке Елена с любовью и заботой смотрела на лицо дорогого человека. Сейчас, у спящего оно потеряло мужские строгость и жесткость, стало совсем юным, даже детским.

« От Сержика будут красивые дети»…

Ассоциативная мысль не вызвала тревоги, наоборот, наполнила сердце спокойной уверенностью. Все, эту ночь он проведет здесь, с ней.

Сейчас они не спеша покушают, затем Сережа примет ванну, а потом она ему скажет…

Улыбнувшись мыслям, Елена отправилась на кухню.

Уловив тихий, но полный боли стон, она сначала решила, что ей почудилось. Но потом раздался второй…

– Сережа!

Любимый лежал на боку, его лицо искажала страшная мука, а из-под закрытых век текли слезы. И снова раздался надрывный, раздирающий сердце стон…

– Сереженька! Сережа!..

***

Позвонивший на домашний телефон тещи оперативник уголовного розыска назначил встречу в морге. Опять…

Весь вчерашний день он, кажется, не выходил из скорбных, отделанных серой плиткой, уставленных оцинкованными железными столами помещений. Липкий, сладковато-тошнотный запах гниющего мяса и едкий формалина въелись в каждую пору кожи, не давая расслабиться и заснуть ночью. Помог только стакан дерьмовой водки, выпитой украдкой на пару с тестем. Впрочем, зашуганный мужик-подкаблучник являлся тестем только номинально – он всего лишь отчим Аленки. Уже несколько дней, как пропавшей Аленки.

А перед этим исчезла…

Сморщившись от душевной боли и непреходящего ужасного предчувствия, капитан Александров снова всей душой захотел выпить. Нажраться до блевотни, до отключки и ничего не чувствовать, не видеть эти мертвые женские тела, не искать среди них любимую и единственную!.. Пусть хоть раз туда съездит родная мать! Нет, эта сволочь будет валяться на диване, провоняв весь дом сердечными и успокоительными каплями, висеть на телефоне, жалуясь, «какая она несчастная» всему выводку подруг-сплетниц и непрерывно попрекать мужа и младшую дочь. Как будто это они не уследили за маленькой Настей, как будто из-за них…